Сама по себе тема метаморфоз в искусстве неисчерпаема, она проявляется на уровне формы и содержания, стиля и жанра, языка и приемов интерпретации произведения. Превращение, сотворение нового, «небывшего», небывалого, постоянное движение, нарушающее равновесие — коренное, онтологическое свойство искусства. Любой акт в искусстве — это метаморфоза, художник творит, создавая из хаоса космос. Особенное значение процесс метаморфозы, связанный с преображением во времени, имеет в музыкальном творчестве, в котором так же, как в природе, переход в новое состояние непрерывен. При этом в искусстве XX–XXI веков широко распространяется идея тотальной трансформации классической модели и преломления одного заимствованного из прошлого образа в другой под воздействием новой исторической эпохи, стиля, принципов мышления и техники письма.

Открывает концерт Трио-соната Альфреда Шнитке. Это переложение Струнного трио 1985 года, сделанное Юрием Башметом для камерного оркестра при непосредственном участии композитора. Струнное трио — исповедальное, проникновенное высказывание автора, на котором лежит «трагическая тень» Альтового концерта, созданного для Юрия Башмета в том же роковом для Шнитке 1985 году. Позднее появился еще один вариант опуса — фортепианное трио. В сочинении нет ярких контрастов, оно сосредоточено на одной мысли, некоей музыкально-этической протоидее. Преобразуя музыкальную мысль, композитор постепенно обогащает ее образное содержание, выявляя разные аспекты одного состояния. Трио состоит из двух медленных минорных частей, погружающих слушателя в скорбно-элегическое, траурное настроение. В сочинении угадывается множество стилистических и жанровых аллюзий — от венских классиков и Шуберта до Шостаковича, но в нем нет прямых цитат. Трио — яркий пример «синтеза острейшего чувства современности и вневременных, вечных ценностей бытия». Вспоминаются слова композитора: «Если произведение действительно несет в себе некий замысел, оно неисчерпаемо...»

Продолжит программу долгожданная мировая премьера последнего сочинения безвременно ушедшего в апреле 2020 года московского композитора Александра Вустина. Пьеса «Юбиляции» для камерного оркестра была сочинена в марте 2020 года специально по заказу организаторов фестиваля. Автор дал ей подзаголовок «“Декабрьским вечерам” посвящается». Символично, что это произведение стало одновременно и подарком фестивалю, и творческим завещанием самобытного, ни на кого не похожего композитора, «уникального по языку и манере высказывания романтика-одиночки», всю жизнь стремившегося «к неведомому, к познанию того, что за пределами видимого».

Во втором отделении прозвучит этюд Рихарда Штрауса «Метаморфозы» для двадцати трех струнных инструментов. Струнное адажио, как изначально называл свое сочинение композитор, было завершено летом 1945 года. Оно исполнено глубокой скорби о безвозвратных потерях немецкой культуры в результате войны. «С 1 сентября [1939 года] началось увядание продолжавшегося два столетия расцвета немецкой музыки, — писал Рихард Штраус. — Ее дух пленен, ее лучший цветок — немецкая опера — навсегда надломлен, ее очаги по большей части превратились в щебень и пепел…». Тяжелым ударом для композитора стало разрушение Берлинской, Дрезденской, Венской оперы, Мюнхенского театра, в котором в течение 43 лет играл в оркестре его отец и где впервые юный композитор услышал «Вольного стрелка». Испытывая душевное потрясение и горечь, Рихард Штраус создал сочинение, редкое по красоте и совершенству замысла и воплощения — оно все подчинено идее «метаморфозы», перехода в иную форму, в новое состояние. В Струнном адажио композитор цитирует глубоко символичные произведения, олицетворяющие дух немецкой музыки — траурный марш из Героической симфонии Бетховена и монолог короля Марка из оперы «Тристан и Изольда» Вагнера — именно эти корни должны дать новые ростки и возродить мир из пепла.

Завершают концертную программу постмодернистские «Пять отражений на тему 24-го каприса Паганини» современного молодого композитора Кузьмы Бодрова. Сочинение было написано по заказу Юрия Башмета специально для камерного оркестра «Солисты Москвы», впервые исполнено в Италии в 2018 году. Автор предлагает слушателям «игру», вступая в стилистический диалог с шедеврами скрипичной музыки XIX–XX веков. При этом главным символом и «универсальной моделью» является знаменитый каприс Паганини № 24 для скрипки соло. Сквозь призму этого романтического символа безграничных возможностей художника в искусстве и одного из абсолютных шедевров музыкальной культуры, автор «Отражений» создает галерею стилистических метаморфоз, обращаясь к скрипичным концертам Бетховена (D-dur ор. 61), Брамса (D-dur op. 77), Чайковского (D-dur op. 35), Прокофьева (№ 1 D-dur op. 19) и Берга («Памяти ангела», 1935). В процессе переосмысления «чужих текстов» возникает новая авторская версия, а шедевры мировой классики становятся частью современного музыкального контекста.

Программа

I отделение

АЛЬФРЕД ШНИТКЕ (1934–1998) — ЮРИЙ БАШМЕТ (р. 1953)

Трио-соната для камерного оркестра (1987)

I. Moderato
II. Adagio

АЛЕКСАНДР ВУСТИН (1943–2020)

«Юбиляции» для камерного оркестра (февраль 2020)

«Декабрьским вечерам» посвящается
(мировая премьера)

II отделение

РИХАРД ШТРАУС (1864–1949)

Metamorphosen («Метаморфозы»). Этюд для струнного оркестра (1945) TrV 290

I. Adagio

КУЗЬМА БОДРОВ (р. 1980)

«Пять отражений на тему 24-го каприса Паганини» (1817) для альта, пяти солирующих скрипок и камерного оркестра (2018)

Прелюдия
1. «Бетховен»
2. «Брамс»
3. «Чайковский»
4. «Прокофьев»
5. «Берг»
Интерлюдия
Кода

Исполнители

Народный артист СССР Юрий БАШМЕТ (альт)
Заслуженный артист России Андрей ПОСКРОБКО (скрипка)
Лауреаты международных конкурсов —
Арина ШЕВЛЯКОВА (скрипка)
Ольга КОЛГАТИНА (скрипка)
Кирилл КРАВЦОВ (скрипка)
Михаил АШУРОВ (скрипка)
Камерный ансамбль «СОЛИСТЫ МОСКВЫ»

Художественный руководитель и дирижер — Юрий БАШМЕТ

Купить билет

Все движется и ничто
не остается на месте.
Гераклит

Гюстав Курбе. Волна. Около 1869. Холст, масло. ГМИИ им. А.С. Пушкина

История искусства — это непрерывный поток изменяющихся, преобразующихся, бесконечно варьирующихся художественных форм. Еще более изменчивым оказывается восприятие произведений искусства их интерпретаторами и публикой. Метаморфозам подвержены смыслы, образы, формы, жанры, художественные направления и стили. Само понятие метаморфозы как превращения и постоянного изменения прочно вошло в контекст культуры со времен античности. Мета­мор­фо­за озна­ча­ет и вечность мира, в кото­ром ничто не кон­ча­ет­ся смер­тью, а кон­ча­ет­ся толь­ко пре­вращени­ем («Ты оста­нешь­ся жива, но пере­ста­нешь быть собой!» — гла­сит про­ро­че­ство Ата­лан­те, X, 566). Рас­ска­зав это, Овидий закан­чи­ва­ет свои «Мета­мор­фо­зы» пря­мым поуче­ни­ем — речью муд­ре­ца Пифа­го­ра о том, что все течет и изменя­ет­ся. Подобно метаморфозам Природы, музыкальная мысль и ее материальное воплощение также разворачиваются во времени и пространстве. Музыка «обречена» на постоянные превращения в процессе рождения и становления формы. Однако музыкальное искусство неразрывно связано с художественным мышлением той или иной эпохи, в периоды стабильности и равновесия опирающимся на классический канон, а в моменты революционных преобразований — ломающим привычные константы, выбирая «аклассический» способ высказывания. Такова вечная антиномия гармонии и диссонанса, симметрии и асимметрии, четкой структуры и неуловимой формы. Классичность в искусстве проявляется в стремлении к законченной, завершенной конструкции, единству и порядку, достижению гармонии. Классическая формула: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно»! Именно эти качества объединяют аполлоническое начало в музыкальном искусстве Ренессанса, представленное великими полифонистами XVI века (О. ди Лассо, Дж. Палестрина), французский классицизм (от К. В. Глюка и Ж.-Б. Люлли до Ф. Куперена и Ж.-Ф. Рамо), сочинения «венских классиков» при всех различиях их индивидуального стиля, а также неоклассицизм ХХ века. И не случайно лира Аполлона и Орфея вновь становится символом гармонии земных и небесных сил, а музыка в сочинениях И. Стравинского, Д. Мийо, Б. Бриттена и П. Хиндемита обретает прежнюю магическую силу, управляя Космосом и предотвращая его хаотическую энтропию.

Но периоды «прекрасной ясности» и равновесия сменяются бурными эпохами поиска нового и трансформации обветшалых догм. Нарушая классические каноны гармонии, красоты и симметрии, изобретая небывалые средства выразительности, предпочитая недосказанность и импровизационность, «аклассическое» искусство преображает мир в постоянном стремлении к достижению «бесконечной цели»  («Все быстротечное  —/ Символ, сравненье./ Цель бесконечная/ Здесь — в достиженье»). Неустойчивость и дисгармония в ощущении мира объединяют такие разные музыкальные стили, как барокко, романтизм, модернизм и послевоенный авангард. Все они стремятся отразить жизнь в момент ее изменения, «незавершенной еще метаморфозы, в стадии смерти и рождения, роста и становления» (М. Бахтин). Каждая эпоха перелома провозглашает «новое искусство», иногда открыто декларируя разрыв с прошлым, а иногда переосмысливая и трансформируя его музыкальные идиомы и модели. От бесконечных развертываний concerto grosso и искусства контрапункта И. С. Баха тянутся нити к «бесконечным» мелодиям Р. Вагнера, Г. Малера и «нововенцев», вернувшихся к идее контрапункта на переломе двух столетий.

Читать статью полностью